Коллективное творчество: Каре черных офицеров. Часть 3
Материал из Викитаки
Каре черных офицеров
Часть 3
Возле серванта с монетами стоял не кто иной, как Вадим Ляхов, брат по оружию и хороший товарищ, а по совместительству – предатель, сволочь и вообще неизвестно кто. Тарханов знал о презумпции невиновности и потому сохранял такой double think. Вадим стоял, опершись плечом о стену в какой-то диковинной форме времен, наверное, Первой Мировой. Чья форма, Сергей не понял, но разобрал на рукаве эмблему – череп с костями, и непонятную надпись «ВСЮР». Кириллицей, что ещё более удивительно.
Сказать, что Тарханов был удивлен - значит сильно погрешить против истины. Он попросту охренел, когда прямо перед ним возник, словно призрак, бывший военврач. Но, тем не менее, явно это никак не выразилось. После ранения Сергей стал замечать за собой эту особенность - его реакции были заторможены, а воля как-то ослабла. В иные моменты он напоминал себе самому гаитянского зомби - настоящего, а не кровожадного героя Ромеро. И сейчас он не вскочил, а только произнес неприветливо:
- Здорово, пан дезертир. Чего пришел?
Ляхов не смутился. Раньше он относился к майору как к старшему товарищу, много повидавшему и просто более опытному. Теперь же смотрел на него с нескрываемой иронией, словно за эти месяцы пережил нечто, по силе ощущений равное двум чеченским кампаниям и нескольким миротворческим миссиям в «тёплых» точках. И вообще, выглядел Вадим более умудрённым, без того пижонства, которое так раздражало Тарханова и одновременно импонировало ему. Но он, казалось, удивился невозмутимости майора, что того обрадовало: разговор ещё не начался, а счет пока один-один.
- Ну зачем так грубо? Я знаю, ты на меня зол. Совершенно, скажу я тебе, зря. Пропал я по другому делу, и скажу тебе, если бы тогда мог – помог бы. И теперь хочу тебе помочь…
- Так, давай начистоту: на кого работаешь, кто меня подставил, и, если оба ответа совпадают, то пошел вон, пока я тебе морду не набил. Если нет, даю пять минут, чтобы меня убедить. Дальше – тот же результат. Время пошло.
До Сергея, казалось, только что дошло, кто перед ним стоит. И он сразу перешел в наступление. Он был, конечно, растерян, но при его складе характера растерянность сублимировалась в агрессию. Как некоторые люди, встретив в темном переулке грабителя, начинают драку первыми и заставляют его ретироваться. А потом рассказывают о пережитом ими страхе.
- Хорошо, - ответил Ляхов, - Хочешь по-деловому - давай по-деловому. Во-первых, ты знаешь, кто тебя с того света вытащил? Не рассказывали тебе, что врачи тебе уже отдельную палату готовили? С оцинкованными стенами.
Да, это была странная история, от которой сильно отдавало чертовщиной. Как только Сергей оправился, лечивший его хирург майор Столяренко начал плести какую-то несусветную чепуху про экстрасенса, вытянувшего его из могилы. Этот экстрасенс якобы приходил с Ляховым и вытащил его буквально с того света за несколько минут. Тарханов ни в каких экстрасенсов не верил, но никак не мог взять в толк, зачем нужна была такая афера. А потом стало не до того...
- А зачем меня оттуда вытаскивали? Чтобы под трибунал живого-здорового определить? Козел отпущения вам был нужен, - Тарханов начинал заводиться, - не пойму только, чем я кому не угодил.
- Да кому ты нужен, ёлы-палы, - Вадим тоже не выдержал, - ты никогда не задумывался, кому вдруг могло понадобиться тебя так вот раскатывать?
- Кому же? – спросил Сергей.
- Я сам не знаю, - признался Ляхов, - мы специально проверяли, но кто-то очень умело зачистил концы. Журналист, который снимки в печать запустил, скончался от инфаркта. Прочие тоже.
- Кто такие мы? - поинтересовался наконец Тарханов. Он уже понял, что Вадим пришел его вербовать. Неважно, куда: в иностранный легион, израильскую разведку или масонскую ложу. Главное было ясно, и Тарханов уже знал, каким будет его ответ. Слишком много он понял за эти месяцы. Гораздо больше, чем за всю остальную жизнь.
Ляхов тем временем начал рассказывать свою историю. Не правдивую, конечно, к правде Сергей ещё не был готов. Но и явной лжи в ней почти не было. О многом, конечно же, он умолчал, просто потому, что Тарханов ему не поверил бы.
- В общем, теперь бы нам жить и жить, - заканчивал Вадим, - но, как всегда получается, опять возникает чертова куча проблем. И одна из них – появление по всей стране вот таких «исторических» клубов. Наши сначала думали, что это следствие их собственных игр в справедливость. Да-да, - улыбнулся он приподнявшему брови Тарханову, - вся эта резня в Москве получилась оттого, что один авторитет вовремя не разобрал, с кем связался. Но что же это тогда получается: пятнадцать лет народ смотрел на беззакония – ничего, а тут на тебе! В Воронежской области бьют цыган-наркоторговцев. В Питере позавчера офицер-афганец достал автомат, который двадцать лет хранил, и расстрелял двух «братков»-соседей за то, что нахамили. У вас тут сам знаешь что…
- И чего ты хочешь от меня? – спросил Сергей.
- Нам нужен свой человек, который мог бы следить за этим процессом. Очень, знаешь, неприятная вещь, когда движущих сил вроде бы и нет, объективных причин тоже, кукловоды если и имеются, то спрятаны так глубоко, что ДАЖЕ наша организация их не может вычислить, а факты налицо. Мы тебя давно хотели принять, да только не до этого было. Так что ты, пожалуй, оставайся пока с ними, исполняй все приказы, а там видно будет.
- Нет, доктор. Раз вы все там такие сильномогучие, как ты рассказываешь, историю о колено гнёте, правителей великих на побегушках держите, то зачем вам букашка Тарханов? Пускай он лучше копошится у себя в пыли, воюет потихоньку, а вы как-нибудь сами.
Ляхов уловил в голосе майора неприкрытую издевку. И по-настоящему обиделся. Чем-то дурень Тарханов, не понимающий, что отвергает, казался Вадиму выше, чем он сам, согласившийся, принесший тем самым несравнимую пользу человечеству и себе, но при этом не испытывавший удовлетворения и даже уставший от всех этих звездных войн.
- Да, майор, поговорили. Ладно, вольному – воля. Живи как сможешь. Если сможешь жить, зная, что ты всё время под колпаком.
Последнюю фразу Вадим произносил, отходя за сервант, туда, где Тарханов его не мог увидеть. Сергей встал, заглянул туда, но ничего, кроме окрашенной зеленым стены, не нашёл. Ляхов словно сквозь землю провалился. Или прошел сквозь стену.
Сергей сел и бессильно откинулся на спинку дивана. Иногда ему казалось, что вся его жизнь – сон, а то, что он видел, будучи без сознания в госпитале – настоящая реальность. Разницы в качестве ощущений, во всяком случае, он не замечал.
Холодный апрельский воздух рвал горло, словно обученная служебная собака. Чавканье грязи под ногами и стук крови в ушах заглушали всякие звуки погони, тем самым заставляя поминутно оглядываться и замедлять бег. Но всё же последний километр до спасительных зарослей ивняка Тарханов бежал быстрее своих преследователей, несмотря на раненую руку.
Весеннее половодье превратило низменый правый берег реки в сплошное болото, но оно уже шло на убыль. Кое-где можно было провалиться по пояс, но в основном Тарханов бежал по щиколотку утопая в грязи, иногда даже выходя на сухие кочки.
Гестаповцам довольно быстро удалось организовать погоню. Это и не удивительно: восточные земли округа Герингштадт по праву считались самым опасным участком пограничья, и населяли их сплошь бывшие фронтовики, народ ответственный, к Делам Государственной Важности, будь то поимка сбежавшего с пищевого комбината раба или помощь регулярным войскам в уничтожении пришедших из Диких Земель бандитов, относящийся со всем уважением. Теперь цепь этих фермеров, вооруженных оставшимися еще с войны МП-38, прочёсывала пойму реки, пытаясь взять Тарханова в клещи. Собак у них не было, да и если бы были, толку от них в притопленной пойме мало. Это давало Сергею шанс забраться в заросли, где сам чёрт ногу сломит искать, отлежаться и попытаться переплыть реку, пока к поискам не подключилась армия.
Теперь он лежал в глубине леса и наблюдал с удобной позиции, как преследователи с сомнением остановились, а затем залегли. Опытные солдаты, они понимали, что если в ивняке сидит пулемётчик, то перебить их на открытом пространстве ничего не стоит. Дальше соваться им тоже не хотелось. Тарханов даже зло улыбнулся: это вам не Украина какая-нибудь, где добрые поселяне с готовностью снимают шляпы перед представителями высшей расы, а добрые поселянки с такой же готовностью предлагают ласки бесстрашным рыцарям люфт-, панцер- и прочих "ваффе". Тут за пределы своего бурга один не выходи, а не то сразу поправишься на девять граммов, а то и больше. Жаль только, не было у Сергея ни пулемёта, ни автомата. Только старинный маузер, повидавший, наверное, ещё Первую Мировую.
Только сейчас, лёжа на прелой листве, он понял, насколько бессмысленно всё происходящее. Что может измениться, если он сейчас уйдёт от погони, преодолеет ещё пятьдесят километров до границы, проскочит сквозь пограничные заставы вдоль Дона и придёт-таки к своим? Ничего. Он может, конечно, сообщить, что Рейх решился на атомную бомбардировку Диких Земель, не надеясь уже их завоевать. Может быть, два десятка феодальных владетелей, половина из которых держит сторону тех же тевтонов, и поверит ему. А дальше? Вряд ли кто-то даже сдвинется, чтобы бежать на восток. Все же понимают, что конная подвода движется медленнее стратегического бомбардировщика, а от атомного огня не убежишь, как от лесного пожара. Скорее всего люди будут просто ждать своей смерти – усталые, ни на что уже не надеющиеся люди, которых в далёком Берлине определили как недостойных даже той скотской жизни, которую они сейчас ведут.
Хотя, наверное, это лучше, чем гнить на полях пищевых комбинатов, учреждённых только для того, чтобы загнать немцев обратно в город, остановить деурбанизацию, отнять то жизненное пространство, за которое они так отчаянно борются последние тридцать лет. Теперь немцы, трудолюбивый и хозяйственный народ, становятся благодаря труду рабов такими же, как древние римляне. Или те же «чехи», вообще никогда не отличавшиеся трудолюбием.
«Стоп, какие чехи?», - удивлённо подумал Тарханов. Причём тут они? Нормальные ребята, их почти всех выселили в Сибирь, но кое-кто осел и в Диких Землях. Тарханову приходилось с ними встречаться, но он не понимал, почему ему в голову пришло это сравнение. Разве у них когда-нибудь были рабы?
Сергей понимал, что разгадка лежит где-то на поверхности. Более того, она очень важна, и если он поймёт, в чём дело, она принесёт ему успокоение, уверенность в себе, какая бывает во сне, когда догадываешься, что тебе всё только снится. Но, как только он попытался сосредоточиться, ответ расплылся, потерял форму, и он уже ничего не мог понять.
Его размышления прервал выкрик. Поселенцы наконец-то решились войти в лесок.
2003 год, несколько часов спустя, КНР, центральная часть Пекина, офис китайской страховой компании Ping An Insurance.
Лю Чанг проснулся в холодном поту. Ужас виденного во сне, заставлял сердце выбивать более ста ударов в минуту. Чанг трясущимися руками налил в стакан минеральной воды, выпил и на секунду закрыл глаза. Он понемногу успокаивался. Сон… всего лишь сон… страшный сон из-за усталости, после трёхдневного недосыпа… Нет. Незачем себя обманывать. Он опять пришёл. Вернулся. Дух Чанг-тао. Проклятье рода Чанг.
- Проклятье иногда становится благом, - негромкий голос по-китайски говорил с явственным южным акцентом.
Чанг открыл глаза и обнаружил в кресле перед своим столом европейца одетого в национальный костюм сенъи. Начальственный гнев выбил из головы остатки неприятных воспоминаний.
- Кто вас сюда пустил? – Лю Чанг привстал, чтобы выбросить за шкирку вон наглеца.
- Сядь,- резкий ответ незнакомца впечатал хозяина кабинета назад и, как показалось Чангу, вдавил в кожу кресла перегрузкой, - Я всегда прихожу, когда мне надо и ухожу, только когда сам того захочу.
Лицо незнакомца поплыло восковой волной. Чанг похолодел – на него смотрело лицо демона из кошмара. Блестяще-белый цвет кожи, черные вытянутые провалы вместо глаз в которых ярилось зелёное пламя… Нет сомнения. Кошмар обрёл плоть и кровь. Чанг в ужасе зажмурился, чтобы не видеть… чтобы не знать…
- Откройте глаза уважаемый, - голос демона изменился, стал более глубоким и менее сухим, - Я не кусаюсь. И не собираюсь обрывать ваш нынешний круг.
Чанг открыл глаза. Лицо незнакомца изменилось снова. Раскосые глаза, приплюснутая, явно раньше перебитая, переносица, чёрные волосы. Вот только глаза остались изумрудно зелёными. Кривая усмешка успокоила хозяина кабинета.
- Более того, вам неслыханно повезло. Вы можете оказать услугу своему духу Чанг-тао и навсегда освободить свой род от проклятья.
- Но… - в голове путались мысли, их трудно было сформулировать в присутствии этого существа, - как…???
- Помочь? Мне нужен прямой доступ к резервным фондам корпорации «Линаво» в банках США.
Мысли, наконец-то перестали скакать и вальсировать. Чанг выпил ещё стакан воды, хотя хотел бы весь графин вылить себе же на голову. Неужели он чуть не стал жертвой простого мошенничества?
- Это…
- Вы наверно не поняли, - в руках у духа возникла трость со сверкающим алмазным светом навершием, - Я не собираюсь красть у вас деньги. Более того, вы сможете на этой сделке заработать. Я предлагаю вам в золоте, платине или брильянтах, сумму вдвое превышающую искомую на счетах.
- Но мои партнёры могут заблокировать эти счета!
- Ну, это уже частности, которые решить придётся именно вам. А пока в качестве задатка…
Чанг-тао встал и подошёл к двери в маленькую комнатку отдыха. Он на долю секунды приложил левую ладонь к двери и резко распахнул её. На ковер сверкающим потоком хлынули крупные (с ноготь руки) алмазы. Комната была наполнена почти до верху. Хозяин поднял с пола несколько и остановившимся взглядом стал рассматривать, блистающие в дневном свете драгоценности. Дух с усмешкой посмотрел на него и, повернувшись к входной двери, пошел.
- Да… да… , - в горле опять пересохло, - я согласен. Но как…
- Я вскоре навещу вас, - не оборачиваясь, произнёс Чанг-тао, - И запомните, меня зовут Су.
Он приложил на долю секунды левую ладонь к двери и вышел вон, резко захлопнув дверь.
Чанг перехватил блестящий кристалл, и провёл по гранитному основанию статуэтки на столе. С резким скрежетом острая грань алмаза вгрызлась в полированную поверхность. Да… это алмаз…
Лю Чанг встал и открыл дверь в приёмную. Миниатюрная секретарша вопросительно посмотрела на шефа.
- Как он прошёл в мой кабинет?
- Кто шеф? За последние четыре часа никто к вам не входил. Как вы и просили.
Чанг постояв немного, наконец-то закрыл дверь и посмотрел на сверкающее богатство, рассыпанное по ковру. В горле было сухо как после песчаной бури.
Здание Центра они покинули весьма необычным способом: вышли в соседнее помещение, где Тарханов сразу же направился к стенному шкафу. Распахнул дверцы и, ни слова ни говоря, шагнул внутрь. Секунду помедлив, Альба последовала за ним, ни капли не сомневаясь, что всё будет так, как надо.
Тесный объём шкафа оказался без пола. Альба от неожиданности вскрикнула, проваливаясь вниз, и понеслась, наращивая скорость, по узкому, слабо светящемуся туннелю. Несколько резких поворотов, стенки туннеля мгновенно закончились, и снова вскрикнув, на сей раз от испуга, Альба влетела в огромный, полутёмный зал, заставленный какими-то техническими установками.
На этом её полёт и закончился.
Потому что Альба повисла в воздухе, мягко подхваченная чем-то невидимым. Силовое поле, мгновением позже сообразила девушка. Метрах в семи ниже неё висел Тарханов. Он задрал голову, поймал обеспокоенный взгляд Альбы и ободряюще подмигнул ей.
- Ну, как, госпожа Ниссен, у вас всё в порядке?
- Что это? – спросила у него Альба.
- Всего навсегда, аварийный выход. Как раз и предусмотренный для экстренных случаев, типа нашего. Кстати, руководство Центра о нём ничего не знает!
В словах Тарханова прозвучало недвусмысленное предупреждение: мол, смотри, подруга, не проговорись об этом никому!
Нет, ну это уж слишком! За кого он её принимает?
- Мне ещё долго здесь болтаться? – язвительно осведомилась у Тарханова девушка, еле-еле сдерживаясь, чтобы не плюнуть сверху прямо в темечко Сергея.
- А мы уже спускаемся! – хмыкнул Тарханов. И верно: стены зала медленно поползли вверх, а пол – стал приближаться, и уже через полминуты подошвы полусапожек Альбы вошли с ним в соприкосновение...
2003 год, Москва, Столешников переулок. Примерно то же время.
- Ну что, - сказал после долгого раздумия Шульгин, - Не впечатляет. Этот старик мог прийти от друзей, мог не сработать магнитофон при записи. Что тебе в нём собственно не нравится?
Видеокассета охранной системы дошла до синего экрана и видеомагнитофон начал обратную перемотку. Андрей молча подошёл к бару и извлёк бутылку армянского коньяка. Шульгин поднял брови домиком, но ничего не сказал.
- Что-то мне не даёт покоя в этом, - Андрей плеснул в пузатые бокалы на дно коньяк и сел в кресло напротив, - Не нравится он мне. Если он выходил от друзей, значит, мы легко найдём, когда он входил. Надо попросить начальника охраны опросить всех дежурных на предмет этого старика.
- Ну, вот это более конкретный разговор, - сказал Шульгин и, отхлебнув глоток, добавил, - Есть ещё идейка. Поставить напротив известной нам двери камеру видеонаблюдения и записывать всё, что там будет происходить. Если это и «порожняк» по крайней мере обезопасим себе тыл. На случай реального посещения. А если не «порожняк», будем знать, что у нас происходит в тылу.
- Странно, что нам это раньше в голову не пришло. Вроде же напрашивающаяся мера.
- Да вот убедили себя в том, что никто нам безобразничать теперь не запретит, и расслабились.
- Кстати о птичках, надо бы выяснить, как там наши дела с местным криминалитетом.
- Ну, вот тебе с Ириной и карты в руки. Пусть хоть чем-то полезным займётся, кроме как с Ольгой по бутикам за шмотками бегать.
1471 год, Южная Америка, потерянный город Мачу Пикчу.
Город бурлил криками толпы. Пачакутек, верховный инка, поднимал к небесам ещё одно сердце. Ещё один счастливец уходит по тропе богов. Он будет просить за народ Инков. Но не всё радовались за свой народ.
Утака смотрел на действо с вершины измерительной башни. Он покачал головой. Никуда не попадёт несчастный только что отдавший жизнь народу. Он знал это точно. Об этом знал ещё один человек в Империи – Верховный Инка. Но надеялся в гордыне сломить неотвратимый ход камнепада времени. И зря надрываются певцы, воспевая мужество юношей и красоту девушек, которые добровольно легли под обсидиановый нож.
Утака ещё раз бросил взгляд на алтарь и беснующуюся толпу, и увидел недалеко отряд стражи, быстро направлявшийся к башне. Звездочёт улыбнулся. Он знал, что его ждёт. Пачакутек великий правитель. Он не забывает того, кто ему сказал о закате инка. Но дорогих гостей надо встретить с честью.
Утака спустился в нижнюю комнату и приперев входную дверь палкой, взял в руку меч (дубина утыканная заострёнными обломками обсидиана) и щит с каноническим символом рода. Дверь вылетела внутрь от мощного удара. Первый стражник упал с перерезанным горлом назад на лестницу в руки товарищей. Звездочёт расхохотался, похоже он сегодня раздаст много пропусков на закрытую тропу богов.
Стражники поняли свою ошибку и, встав по трое в строй, входили в тёмное пространство комнаты, выставив вперёд оббитые кожей щиты. Утака принимал бой на условиях врага, он отошел внутрь, давая войти всему отряду. «Ааааарррраааааа….» боевой крик потряс сложенный из гранита стены помещения. Утака шел в последний бой, разгоняя организм на запредельные для человека скорости. Он прыгнул вперёд прямо на выставленные щиты и смяв первого стражника, отразил неуспевающий за ним удар второго щитом, взмахом снизу вверх разрубил живот третьего. Стражники второй линии не успели ничего предпринять, когда он сделал второй прыжок. Громовое «хххааааррррааааааа» совпало со стуком подающей головы ещё одного стражника и треском ломающийся бедренной кости другого. Теперь диспозиция изменилась, Утака стоял на входе, а трое оставшихся стражников были в комнате. Стражники рванулись вперёд пытаясь остановить убегающего звездочёта. Но он не собирался убегать. Его тело пело последнюю песню, разгоняя мышцы избытком адреналина. Уход вправо, нырок вниз почти вдоль пола, уходя от гудящих в воздухе дубин, проход влево, щит вверх, меч находит незащещённую плоть ноги стражника, по крутой дуге поднимается наверх, прерывая горло и ещё одним телом, на покрытом кровью полу, становится больше. Оставшихся два стражника не останавливаются. Их так учили – если ты жив, враг должен быть захвачен или убит. Никак иначе. Извинением за ошибку была позорная смерть от кожаной петли на шее. Но один из них поторопился вперёд… «Аааррррраааа» совпало с падением предпоследнего стражника и треском ломающегося от силы удара меча на голове последнего. Виракоча может гордится – семь прекрасно подготовленных стражников отправились искать путь богов.
- Шесть, - произнёс голос за спиной. Тупой удар метала по кости, почти совпал с разворотом Утаки. Второй, сбитый с ног и забытый в горячке боя стражник медленно падал вперёд, с поднятым в руке мечём-дубинкой. За ним стоял сам Илья Тиси Виракоча.
- Шесть, - ещё раз повторил Виракоча, взмахом стряхивая кровь с дубинки из металла, - Ты постарел Утака. Видимо мало занимался.
- Виракоча, - Утака упал на колени, уронив остатки сломанного меча и изрубленный щит, - двести сорок лун прошло с тех пор, как ты позвал своего недостойного слугу в битву с демонами. Я ничего не забыл и всегда повторял, то чему ты учил.
- Я верю, верю. Встань Утака.
Виракоча поднял за, испачканные кровью, плечи звездочёта и пристально посмотрел ему в глаза. Утака без страха смотрел в эти, неестественные для инка, глаза ярко изумрудного цвета. Он верил, что Виракоча видит его душу. Его душа чиста перед богом. Виракоча широко улыбнулся:
- Я рад, что годы не сломили тебя. Что ты так же молод и горяч сердцем как в молодости. Ты мне нужен. Опять. Как тогда. Собери свои кипу. Они понадобятся. Сдесь твой путь окончен.
Виракоча повернулся опираясь на свою дубинку из белого металла и пошёл по гранитной лестнице. Утака быстро стал собирать развешанные по стенам большие пучки разноцветных нитей причудливо переплетенных между собой. Оглянулся на покрытую окровавленными телами комнату. Да, командующий императорской стражей будет очень зол. Зведочёт поторопился наверх за Виракочей. Последний стоял у края измерительной площадки и смотрел на мистерию, происходившую на площади Мачу Пикчу. В глазах его сверкало изумрудное пламя.
- Виракоча, - позвал Утака, - неужели я ошибся? Неужели прав Пачакутек?
- Нет, - вздохнул Виракоча и повернулся к звездочёту, - ты всё просчитал правильно. Уже родился тот, кто бросит вызов бескрайней воде на западе. Уже выросли сосны для постройки большой пироги белых полубогов завоевателей Империи Инка. Ей осталось жить менее восьмисот лун. Верховный Инка будет дважды убит. Больше никогда Сыны Солнца не будут великим народом. Они навсегда останутся кечуа.
- Я знал, - лихорадочно заговорил звездочёт, - Я видел это. Когда Небесный путь оторвался от Священной Горы, я понял – бог-отец и бог-мать отвернулись от нас, своих сыновей. И кипу мне только подтвердили это.
Виракоча взял в руки несколько нитей из кипу, что держал в руках Утака.
- О Илья Тиси Виракоча, - взмолился звездочёт, - почему боги отвернулись от Сынов Солнца? Мы присылали вам своих сыновей и дочерей. Мы дарили вам щедрые подарки. Мы строим храмы в вашу честь. Я видел. Белые люди, что покорят Сынов Солнца, вспоминают о вас только перед смертью. Они никогда ничего вам не дают. Они вас не почитают как мы. Иногда они просто на вас плюют. Почему они, а не мы? Ответь мне сейчас перед тем, как мы уйдём звёздным путём.
- Ты хочешь это знать? – Виракоча взглянул в глаза Утаки, и под ресницами вновь блеснуло изумруднее пламя.
- Да хочу.
Виракоча отвернулся и стал закатывать рукав на своей левой руке.
- Тогда прими такой ответ. Вы присылаете к нам своих вестников, и они наполняют наши комнаты стенаньями «дайте нам то, дайте нам это, помогите нам». Мы щедро одарили ваш народ. Никто в мире не получает такой пищи как получаете вы. Вы слушались наших советов и разленились. Вам надоело бороться за жизнь. Зачем если можно прислать вестника и он решит все проблемы. Белые люди ничего не просят. Если и просят о чем-то, то только сил в борьбе за жизнь. Они всё берут сами. Поэтому бог-отец разрубил звездный путь между мирами. Поэтому Империя Инка умрёт.
- Я так и говорил, - голова Утаки поникла, - я именно это говорил Пачакутеку. Но он не послушал.
- Нам пора, - произнёс Виракоча, - и запомни меня теперь зовут Су.
Яркая вспышка озарила измерительную площадку.
- Невидимые путы силового поля расжались, отпуская девушку.
- За мной! – вновь поторопил её Тарханов и, не оглядываясь, устремился вглубь зала. Альба молча бросилась за ним.
Бежали недолго. У какой-то мерно гудящей установки Тарханов остановился и повелительно махнул рукой – в ту же секунду его и Альбу вновь подхватило силовое поле и вознесло наверх. На сей раз обошлось без полёта в тесном туннеле: в потолке возникло отверстие, в которое и проскользнули две человеческие фигурки.
Они находились в небольшом гараже, тесно заставленном тупорылыми «вепрями». Тарханов уверенно направился к машине с эмблемой отдела спецподготовки, откинул боковую дверцу и быстро забрался в кабину. Молча поманил к себе Альбу, но та, неожиданно для самой себя, упёрлась:
- Послушайте, Сергей, или вы мне всё сейчас объясните – или я никуда с вами не поеду, ясно вам? Что это за игры в «рыцарей плаща и кинжала»? Кто нас преследует? И, наконец, почему я должна вам доверять?
Тарханов некоторое время смотрел на Альбу, словно бы взвешивая варианты: послать её подальше – или, не обращая внимания на женские капризы, силой засунуть в машину?
Но не сделал ни того, ни другого.
Лишь тихо проговорил: - Да потому, что мне доверяют ваши друзья. Я имею в виду Андрея, Сашу и Олега…
- Вы от них? Где они? – Альба не заметила, как очутилась внутри «Вепря».
Но Тарханов вновь оделся в одежду железного человека – и только коротко бросил:
- Потом, ладно?
7. В палатку шагнули – сначала рослый мужчина, в котором, к немалому своему удивлению Олег узнал Антона, а за ним – красивая блондинка в ярко-оранжевом одеянии, чем-то похожим на индийское сари… Дайяна!
Вот это номер!
Левашов осторожно откатился в сторону, словно собираясь освободить для них места, а сам, будто бы невзначай, облокотился левым локтём о стойку с оружием. Малейшее изменение ситуации в неблагоприятную для него сторону – и он сумеет схватить винтовку. Неважно, заряжена она или нет – в качестве дубинки вполне сгодится!
Роберт-Бобби – далеко, почти три метра отделяет его от Олега, успеет завалить Отшельника, да и этой парочке «друзей-врагов» достанется, несмотря на их сверхспособности!
Пока у Олега мелькали эти мысли в голове, Бобби с лёгкой насмешкой наблюдал за ним. Антон и Дайяна тоже не двигались, с каменными физиономиями топтались у входа, как загипнотизированные.
Левашов отметил эту странность – и немного расслабился. Понял, что они сейчас не властны над собой, а действуют, как автоматы с жёстко вложенной в них программой.
Но локтя со стойки не убрал.
- Вот вам и партнёры! – весело осклабился Роберт. – Лучше Мастеров Игры, чем они, в этой части обозримой Вселенной, пожалуй, что и не сыщешь… Господин Тайный Посол, форзейль в пятнадцатом поколении, в некоторых кругах известный, как «Антон», и несравненная госпожа Дайяна - верховный координатор, клон первой линии и руководитель проекта «Новая Земля» - прошу любить и жаловать.
Оба молча наклонили головы, приветствуя Олега, и тот поразился их заторможенности. Ну, точно куклы безвольные!
- Что это с ними? – посмотрел он на Бобби.
- С ними? – пожал тот плечами. – Ничего особенного. Я просто попросил их вести себя соответственно собственным рангам, что они сейчас и делают. Уверяю вас, старина, с ними всё в порядке. Интеллект, хитрость, склонность к интригам – всё они сохранили в полном объёме. И готовы сразиться с любым Игроком, не так ли, друзья? – он подмигнул гостям.
- Совершенно верно, - ровным голосом проговорила Дайяна.
- В любой момент, - также бесстрастно подтвердил и Антон. На Олега он не смотрел. Но тому показалось, что в какой-то миг один глаз Тайного Посла чуть заметно дрогнул. Подбадривая? призывая к бдительности?.. Но было это столь мимолетно, что Олег решил, будто ему показалось. И решил не забивать себе этим голову.
Потом разберёмся!
Гораздо интереснее было другое: кто же такой на самом деле его гостеприимный хозяин, столь решительно обращающийся не просто с представителями двух старейших в Галактике сверхцивилизаций, но - с эффекторами самих Игроков!
- Да вы, старина, от стойки-то отойдите! – посоветовал Бобби Левашову. – Не ровен час, ружьишко какое-нибудь зацепите, а оно ещё выстрелит! Они ж у меня все тут заряженные… Впрочем, если вы так любите оружие, то могу подарить вам что-нибудь более практичное и не столь громоздкое – вон в той коричневой сумке посмотрите…
Олег не полез в сумку. И от подарка тоже отказался. От стойки, впрочем, отодвигаться не стал, как бы смешно и по-детски это не выглядело.
Бобби тем временем вытащил карты, подсел к столику – тут же приблизился Антон и быстро убрал с него еду. Подошла и опустилась рядом Дайяна. Бобби бросил быстрый взгляд на Олега, приглашающе кивнул на свободное место:
- Ну, так как там насчёт партии, старина? Компания вроде есть…
- Что ставим? – подала голос и Дайяна. Ну, точно ходячий мертвец! Зачем только Бобби их такими сделал?
- У меня нет ничего ценного, - пожал плечами Олег. – Разве что вот фляжку могу предложить, там граммов сто, по-моему, коньяка осталось… Между прочим, хорошего, настоящий шустовский!
- Фляжка – ваша? – деловито осведомился Бобби. – В смысле, изготовлена на Земле, в Главной исторической последовательности? Если Олег и удивился осведомлённости хозяина о структуре Мироздания, то вида не подал. А только кивнул.
- Принимается, - сказал Бобби и по очереди кинул на своих соседей быстрые взгляды: - А что у вас, уважаемые?
- Союз, - сказала Дайяна.
- Конфедерация, - чуть ли не в унисон с ней проговорил Антон. И оба синхронно взглянули на фляжку в руках Олега. Почему-то Левашову очень не понравились эти взгляды. И поэтому от греха подальше он убрал фляжку в задний карман шортов.
Так надёжнее.
Несмотря на некоторую заторможенность Дайяны и Антона, игра, тем не менее, пошла неплохо. Пулька для Левашова складывалась на редкость удачно – и где-то часа через полтора, Олега вдруг пронзило острое чувство «дежа вю». Словно, как встарь, сидят они втроём, он, Сашка и Андрей, на столе – банки с датским «Туборгом», рядом – ведро с крупными раками, сваренными со всеми нужными специями…
Не знают они ещё ни о каких пришельцах – точнее, знают одну, Ирину, но где-то в душе, всё же сомневаются в её нечеловеческой сущности, ну, не может такая красивая и умная девушка - быть каким-то там координатором третьего ранга!..
Олег встряхнул головой, отгоняя наваждение – и наткнулся на внимательный взгляд Бобби. Было в нём что-то отстранённо-холодное, неживое, как будто смотрел не человек, а бездушная машина. Робот. Робот по имени Роберт.
Ну, конечно же! Олег чуть не хлопнул себя ладонью по лбу: как же это он сразу не догадался, кого ему так напоминает Отшельник? Олег Стриженов, снявшийся в известном фильме левашовской молодости – «Его звали Роберт». Комедия. Немного наивная, даже по меркам тех времён, в ней отразились и отголоски смешных сегодня, но яростных в те годы, споров между «физиками» и «лириками», и верой во всемогущество науки и всепобеждающую силу любви!..
Словно догадавшись, о чём только что подумал Левашов, Бобби повернулся к нему боком – и Олег с изумлением увидел, что никакой это не Стриженов, а Роберт Кеннеди, застреленный во время своей предвыборной гонки полусумасшедшим арабом Сирханом…
- Что-нибудь не так? – поинтересовался Бобби, снова развернувшись лицом к Левашову.
- Да нет, нормально…
- Тогда – продолжаем…
… Они завершили игру быстро. Левашов встал, сладко потянулся – мышцы затекли, требовалось размять, несколько раз энергично сжал и разжал пальцы в кулак.
Бобби взял одну из банок с пивом, с удовольствием стал пить. Антон и Дайяна молчали, по-прежнему не делая никаких попыток встать или хотя бы сменить позу.
- Уф-ф, хорошо! – сказал Бобби, отрываясь от банки. – А вам, старина, везёт! И в игре, и в любви, наверное… Угадал?
Он подмигнул Левашову. И тут же стал серьёзным, повелительно бросил через плечо:
- А вы – можете быть свободны!
Антон тут же встал и вышел из палатки. Дайяна, однако, задержалась. Всё так же, продолжая оставаться бесстрастной, спросила: - Каков же будет ваш ответ, Магистр? Союз или Конфедерация?
- А это ЕМУ решать, дорогая, - отмахнулся от неё Бобби, - Он же – победитель! И, как все победители, имеет полное право на репарации. Если захочет. Верно, старина? Хотите получить с ваших визави репарации? Они сегодня – ваши джинны и золотые рыбки! Но, предупреждаю: больше трёх желаний с них не просите, лимит!
И расхохотался. Хорошо, смачно, но как-то уж jxtym деланно.
Олег промолчал. Он по-прежнему ничего не понимал. Но чувствовал, что с его выигрышем ситуация как-то сразу переменилась. Причём, далеко не в лучшую для него сторону. И, возможно, не только для него.
- А вы идите, идите, моя дорогая! – напутствовал Дайяну Бобби. Кажется, он уже начинал сердиться, потому что аггрианка, несмотря на внешнюю покорность, стала вдруг проявлять строптивость. Слабую, правда. Но какому кукловоду понравится, когда его не слушают… - Идите! – с нажимом повторил он, и Дайяна покорно зашагала к выходу. Однако прежде чем выйти, она вдруг резко остановилась – словно неожиданно налетела на невидимую стену, медленно, очень медленно повернулась и, уставившись на Левашова мутным взглядом безумца, сказала: - Зря радуетесь, победитель! Думаете, выиграли партию – и получили право НА ГЛАВНОЕ РЕШЕНИЕ? Ошибаетесь. Всё только начинается. Вы ещё и не понимаете, с какими силами вам придётся столкнуться. А один в поле – не воин! Сказала, как поставила точку, и только после этого вышла вон.
- Сильная женщина! – проговорил Бобби со странной интонацией в голосе – непонятно было, то ли он восхищается самообладанием и выдержкой Дайяны, то ли, наоборот, подсмеивается над женщиной. – Аггры – они, старина, такие… упрямые! Да ещё из первой линии!
- Что такое: «первая линия»?
- Долго объяснять. Но если переводить в общечеловеческие термины, то, пожалуй, адекватнее всего будет понятие «род». Чем меньше порядковый номер, тем древнее, тем ближе к полной генетической матрице Основателей…
- То есть, аггры – клоны?
Бобби усмехнулся: - А это ещё ваш друг в своё время подметил! Точнее, угадал! – и дурашливо пропел: - «Эй, братья по полу, кричу, мужики! Но тут вот мой голос прервался. Я таукитянку схватил за грудки: а ну, говорю, признавайся! Она говорит, пусти, говорит, мол, мы впереди, не хочем с мужчинами знаться! А будем теперь – почковаться!»
- И что дальше? – хмыкнул Левашов. И взял, что называется, быка за рога. – За угощение – мерси, уберегли от голодной смерти. Также – за игру благодарствуем, время провели не без удовольствия. Только вот дальше – что?
- А дальше – вам решать, - развёл руками Бобби. – И от того, на каком варианте пути вы остановитесь, будет зависеть судьба целой Вселенной. Причём, не только того её объёма, который зафиксировала ваша компания в контролируемой связке реальностей. Но и всего спектра мирозданий, именуемых Гиперсетью. До сего момента, вы лишь укрепляли свои позиции, СТАЖИРОВАЛИСЬ. А теперь пришла пора сдавать экзамены. Только – внеплановые. Так уж получилось! Извините...
- А нельзя ли поподробнее? – нахмурился Олег. Всё-таки, он был «технарь», а не политик, как Новиков, и не авантюрист – как Шульгин. Ему проще было собрать схему какого-нибудь мудрёного прибора, отремонтировать СВП-установку или потолковать о законах практической хронофизики стаким же, как он специалистом. Но – не плести иезуитские кружева интриг!
- Всему своё время! – подмигнул ему Бобби. Приобнял за плечи и повёл к выходу.
